Почему исповедуются короли - Страница 22

К оглавлению

– Замечательно, мама. Хотя, клянусь, я становлюсь такой огромной, словно вынашиваю слона.

Геро тут же пожалела о своих словах, заметив обеспокоенность, затопившую лицо баронессы.

– Не волнуйся, пожалуйста, со мной все будет хорошо.

– Я не могу не волноваться. Ты же моя дочь.

Геро сильнее сжала материну ладонь.

– Мама. Я на добрый фут выше тебя и довольно крепко сложена. Все будет хорошо.

– Когда очередной визит Ричарда Крофта?

– Завтра, – состроила гримасу Геро.

Леди Аннабель озабоченно нахмурила лоб:

– Я знаю, дорогая, тебе этот человек не нравится. Но спору нет, он лучший акушер в Британии. Говорят, будто сам принц-регент уже заручился обещанием, что когда его дочь выйдет замуж и понесет ребенка, сэр Ричард будет принимать у нее роды.

– Сжальтесь над бедной принцессой Шарлоттой.

– Геро…

– Мама, – снова рассмеялась Геро и, подавшись вперед, поцеловала ее в щеку. – Честное слово, ты еще хуже, чем Девлин. Я не только огромная, как слон, но и такая же здоровая. Перестань понапрасну переживать!

Наклонив голову набок, баронесса пытливо всмотрелась в лицо дочери:

– Ты счастлива, дорогая?

– Да, очень.

Мать похлопала Геро по руке.

– Я так рада за тебя.

Но тревожная морщинка на лбу леди Джарвис не исчезла.

ГЛАВА 15

– И вы просто оставили тело в лесу? – писклявым от изумления голосом вопросил сэр Генри Лавджой.

Приятели направлялись по Боу-стрит к «Бурому медведю», старинной таверне, которая служила своеобразным продолжением легендарной полицейской конторы через дорогу.

– А что бы вы предложили мне сделать? – покосился на магистрата Себастьян. – Въехать в Сток-Мандевилль, усадив покойника рядом с собой в экипаже?

– Боже упаси, нет, – округлил глаза сэр Генри. – Должен признаться, я об этом не подумал.

Виконт прикрыл смешок убедительным кашлем.

– Я известил сельского мирового судью. К сожалению, за время, которое потребовалось доброму сквайру Джону, чтобы снарядить пару констеблей и телегу и вернуться со мной на место происшествия, кто-то успел увезти труп. Боюсь, достопочтенный сквайр более чем наполовину уверен, что я все выдумал.

– Ради развлечения?

– Вроде того.

Вдобавок из-за задержки Себастьян чертовски поздно вернулся в Лондон. Мучимый виной и дурными предчувствиями, он вихрем домчал на Брук-стрит только чтобы узнать, что Геро проводит послеобеденные часы у своей матери.

– Наверное, то были грабители, – предположил Лавджой. – Времена нынче трудные.

Себастьян покачал головой.

– Эйлсбери-Вейл не то же самое, что разбойная пустошь Финчли-Коммон. Кроме того, джентльмен на гнедом рысаке не выглядел так, будто у него имелись серьезные финансовые затруднения.

Уставившись на толчею повозок и фургонов, заполняющих узкую улицу, Лавджой поджал губы:

– Иная вероятность – что нападение связано с вашей вовлеченностью в дело Пельтана – настораживает. Чрезвычайно настораживает. – Магистрат покосился на Себастьяна: – Много ли людей знало о вашем намерении поехать сегодня в Хартвелл-Хаус?

– Все мои домочадцы, для начала. Но, скорее всего, меня подслушали, когда я договаривался об аренде лошадей в платной конюшне на Бойл-стрит.

– Полагаете, за вами следили? – нахмурился сэр Генри.

– Да.

– Ну и ну. Отправлю-ка я одного из своих парней в ту конюшню разузнать, не заходил ли кто после вас с расспросами.

Себастьян воспротивился.

– Лучше я пошлю Тома. Еще не хватало, чтобы вы из-за меня попали в немилость к главному магистрату.

– Мои ребята могут действовать очень скрытно, когда захотят, – ответил Лавджой нечастой, сдержанной улыбкой и, прокашлявшись, добавил: – Кстати, они навели кой-какие справки про джентльменов, проживающих в «Гербе Гиффорда».

– Вот как?

– Секретаря зовут Камилл Бондюран. Обучался праву, слывет молчуном и обычно сторонится людей. Каждое утро ровно в десять прогуливается по Мэлл.

– А полковник?

– Полковник Андре Фуше. Был с Наполеоном в России.

– Это любопытно.

– Вот и я так подумал. Мне сообщили, что он любит захаживать в «Отдых султана», кофейню возле оружейной палаты. – Магистрат начал поворачивать в таверну, но запнулся, оглянулся и спросил: – Вы в курсе, что похороны Пельтана назначены на сегодня?

– Так скоро? И где же?

– Во французской часовне возле Портман-сквер. В семь вечера.

* * * * * * * *

Часовня на Литл-Джордж-стрит была занавешена черным крепом и освещена ярко горевшими восковыми свечами. Ночное небо темнело в проемах высоких простых окон, устоявшийся аромат ладана смешивался с запахом горячего воска и холодного, сырого камня.

Эту небольшую католическую церковь основали в конце прошлого века бежавшие от революции французские священники. Убранство храма было простым до примитивности: общую суровость смягчали только изображения стояний крестного пути да россыпь настенных гробниц. На видном месте стоял стул с высокой спинкой, служивший «троном» некоронованному королю Франции, когда тот удостаивал богослужение своим присутствием. Если Дамион Пельтан действительно прибыл в Лондон в составе Наполеоновской делегации – что подтверждал сегодняшний разговор Геро с ее матерью, – то выбор именно этой часовни местом его отпевания казался несколько ироничным.

С другой стороны, не следовало забывать, как Наполеон сумел заставить папу Пия VII короновать его императором.

Тихо прикрыв за собой дверь, Себастьян запнулся и бросил взгляд по короткому центральному проходу туда, где возле алтаря виднелся открытый темный дубовый гроб, задрапированный синим бархатом. Он не подошел к гробу, а скользнул в сторону, встав у задней стены храма, глубоко в тени, отбрасываемой сверху шаткой деревянной галереей.